- Алексей, Вы рассказывали, что уже несколько раз вдоль и поперек объезжали Ивановскую область, будучи сначала комсомольцем, потом лидером институтского актива, а потом руководителем группы «Дискотека Авария». И вот сейчас вновь получилось проехать по региону. Что меняется?
- Да, вы знаете, меняется многое. Мои впечатления от области можно четко разделить по годам: 80-е, 90-е и 2000-е. Главное, что я запомнил, - это люди, их настроение. В 80-х годах, когда я ездил в стройотряды или на комсомольские сборы, люди были достаточно доброжелательные, правильные, если кто-то из местных хулиганил, сами же жители его призывали к порядку. Так что эксцессов не было. Наоборот, деревенской молодежи было интересно, чем мы занимаемся. В 90-е, когда мы объезжали область с агитбригадой, люди уже были другими. Они беспробудно пили, устраивали никем не ограниченные провокации в отношении «городских», то есть нас. Были там и ножики, и угрозы, и попытки нападения. Многие были чрезвычайно озлоблены. Сейчас я проехал по области вновь. И с радостью увидел перемены. Те люди, которые приходят на встречи со мной, очень открыты. Им интересно, что происходит в стране и в творческой среде. Они задают вопросы и внимательны к ответам.
- На ваш взгляд, это говорит о том, что изменились условия жизни, «бытие определило сознание»?
- Безусловно. Жизнь в глубинке я видел изнутри, потому что в 80-е и 90-е годы каждое лето я проводил в деревне Ананьино Заволжского района. Сначала это был процветающий край с шикарной лесопилкой, большим количеством жителей, школой, детским садом, баней, кинотеатром, клубом, продовольственным и промтоварным магазинами (где продавался дефицит, которого в Иванове было днем с огнем не сыскать). Потом в 90-е годы лесопилку закрыли, школу тоже. Люди начали пить, воровать у дачников. В нашем доме зимой жили какие-то рыбаки-охотники и «выкурить» их оттуда не было никакой возможности. Потом они начали приворовывать, красть сперва зимние запасы, а затем – телевизоры и холодильники. Потом раскатали дом по бревнышкам и, в конце концов, сожгли. Вот такая череда картинок на тему деревенской жизни, начиная с 1979 года и заканчивая 2000-м, прошла перед моими глазами. Потом мы купили другой дом в Вичугском районе. В 2000-е годы у нас в деревне появился газ, сделали дорогу, благоустроили пляж. Все это говорит само за себя.
- Где вам уже удалось побывать в этот приезд?
– В городах Шуя, Вичуга, Кинешма, Тейково. Кроме того, я провел несколько встреч со студентами ивановских вузов. Могу сказать, что в районных городах народ попроще, менее избалован. В Иванове людей приходится расшевеливать.
- Жизнь современных студентов, с которыми вы встречались, отличается от той, которой вы жили во время учебы в энергоинституте?
- Мне трудно сказать, ведь у меня нет возможности посмотреть их жизнь изнутри. Остается судить только по внешним признакам. Студенты веселые, все время куда-то спешат. Со студентами госуниверситета я не нашел общего языка. Это был первый день после их каникул. Они пришли расслабленными, без желания общаться, сидели в своих твиттерах. Я не смог до них достучаться. Не знаю, в чем дело.
Зато в текстильной академии я отлично пообщался с ребятами, а студенты энергоуниверситета вообще меня порадовали. Это мой родной вуз, в котором я получал два образования – инженерное и экономическое. Я был, без ложной скромности, звездой этого вуза. У меня осталось там много знакомых и друзей. И я очень ждал этой встречи. Приятно, что она не обманула моих ожиданий. Дело в том, что я в середине 90-х годов был еще и режиссером студенческого театра «Электрон». Потом в период всеобщего упадка он был закрыт. А теперь меня пригласили в обновленный студенческий театр. Он вновь возрожден! Там снова молодые ребята, у них горят глаза, они поют, ставят миниатюры, у них есть вокально-инструментальный ансамбль. И помимо того, что пишут новые сценарии, они еще и используют старые сценарии, которые писали мы и даже ребята до нас – в 70-е и 80-е годы. Показали мне видеозаписи со спектаклями, постановками. Мне было очень приятно, я словно заново пережил свою институтскую юность. У ребят светлые лица, им интересно общаться, они чего-то хотят. Это здорово. Потому что было время, когда никто ничего не хотел.
- А как молодежь относится к политике?
- По-разному. Многие, к сожалению, просто следуют моде. А последние полгода молодежный тренд – критиковать действующую власть. Во многом эту моду провоцируют социальные сети. «Продвинутая» молодежь сидит в твиттерах и фейсбуках… Им прикольно. Им не хочется думать о том, что ими манипулируют. Мне тоже сейчас неприятно осознавать, что в мои 18 меня пытались использовать.
- Каким образом?
- В 18 лет мне тоже хотелось перемен, хотелось кричать «Долой!» и «Да здравствует!». Многие были такими же. И потом пожалели об этом. Глядя на то, как спускается флаг СССР – страны, в которой мы родились и выросли, – мы думали: «Что же мы натворили?». Вроде бы все начиналось так хорошо, а кончилось развалом страны. Она чудом выжила в 90-е годы. Просто Бог спас Россию, хотя она сама все сделала для того, чтобы уничтожить себя. Я, будучи сорокалетним мужчиной, понимаю, что 20 лет назад меня едва не вовлекли в народный бунт, «бессмысленный и беспощадный», вполне конкретные люди с конкретными интересами. Сейчас происходит то же самое.
Вряд ли кто-то из «революционеров» признается в этом. Но ведь это так. Меньшинство «подает» свои митинги таким образом, будто страна вышла на улицу и требует свержения власти. Это возмущает. И реальное население страны говорит – стоп, ребята! Вместо 30 тысяч митингующих на Болотной площади митинг на Поклонной горе собрал 200 тысяч человек. Это были люди с хмурыми и решительными лицами, которые сказали: «Хватит нас держать за быдло и лохов. Россия – это мы». Мы выступали на этом митинге и видели, что это не согнанные люди. Это мужики, которые работают на производстве, торгуют, растят детей.
Есть молодые люди, которые говорят: «Вроде бы живем недостаточно хорошо». А ведь было время, когда мы вообще не жили. Мы бычки курили, мы ходили водку продавать по 130 рублей, которую нам по талонам выдавали – две бутылки в месяц. Мы не знали, что будем завтра есть, не замерзнут ли дети в детском саду, не убьют ли кого-то из близких в лесу, не отнимут ли по беспределу бизнес, не сгорят ли вклады, которые родители копили всю жизнь. Если студентам это все-таки интересно, они могут пообщаться со своими родителями. И те им расскажут это в красках. Но никто же этого не хочет, все живут сегодняшним днем, не заглядывая в завтрашний день и не вспоминая вчерашний.
Скептическое отношение к истории страны уже губило нас 100 лет назад, 20 лет назад. И это может погубить нас теперь.
- Да и западные СМИ пишут, что Путин задушил свободу…
- Запад не зря против Путина. Никому не нужна сильная Россия. Нужен сырьевой придаток или вообще несколько ублюдочных республик, которые легко контролировать.
Я поддерживаю Путина за то, что он проводит грамотную внешнюю политику, а во внутренней политике предпочитает эволюционный путь, он зарекомендовал себя как человек, который способен мыслить на перспективу, планировать работу на 20-30 лет вперед.
Давайте вспомним: Владимир Путин, будучи представленным Ельциным в духе «это способный парень, обратите на него внимание», за полгода просто влюбил в себя всю страну, как какой-нибудь герой сериала. Он не выскочка и не выдвиженец, он всем доказал все сам. И всем своим последующим путем он подтвердил, что это был правильный выбор со стороны людей.
- Алексей, вас уже, наверное, «стыдили» тем, что вы вошли в Народный штаб поддержки Путина?
- Не то слово. Уже при первой встрече с ивановскими журналистами отдельные представители СМИ поставили вопрос жестко: а вам не стыдно, не противно участвовать в работе Народного штаба? Между тем, я работаю в региональном Народном штабе вместе с очень уважаемыми людьми нашего края, среди которых Надежда Лукашевич, Вячеслав Тихомиров, лидеры общественных организаций. Почему мне должно быть за это стыдно? Тем более, что в общероссийский штаб поддержки Владимира Путина вошла масса уважаемых людей, многие из них стали его доверенными лицами. Это и кинорежиссеры, и артисты, и спортсмены, и тренеры, и летчики-испытатели. Всем этим людям, поверьте, есть, чем заняться. Но именно в этот момент, достаточно тяжелый и неоднозначный для нашей страны, они решили исполнить свой гражданский долг и активно поучаствовать в политической жизни страны.
- Вам тоже, надо понимать, есть чем заняться…
- Это точно. Но поступившее мне предложение вступить в Народный штаб напрямую совпало с моими личными убеждениями. Для меня это честь. Последние десять лет я не участвовал в политической жизни страны, считая, что все хорошо и все прекрасно решат без меня. А сейчас без меня уже не решат. И такой вывод для себя сделали многие.
